Задание 6. Работа с текстовым историческим источником (задание на установление соответствия): все задания

А. «Во время проповеди [патриарх] велел принести иконы старыя и новыя, кои некоторые из московских иконописцев стали рисовать по образцам картин франкских и польских. Так как этот патриарх отличался чрезмерною крутостью нрава и приверженностью греческим обрядам, то он послал своих людей собрать и доставить к нему все подобныя иконы…

В этот день патриарху представился удобный случай для беседы в присутствии царя, и он много говорил о том, что такая живопись, какова на этих образах, недозволительна… Никон брал эти образа правою рукою один за другим, показывал народу и бросал их на железные плиты пола, так что они разбивались, и приказал их сжечь. Царь стоял близ нас с открытою головой, с видом кротким, в молчании внимая проповеди. Будучи человеком набожным и богобоязненным, он тихим голосом стал просить патриарха, говоря: "нет, отче, не сжигай их, но пусть их зароют в землю". Так и было сделано».

Б. «Перед обедом… когда царь возвращался из церкви, с крепости стреляли из всех пушек, чем и началось празднование коронации по случаю наступления 39-го года царствования его величества, вступившего на престол 10 лет от роду… Услышав пушечную пальбу, я тотчас отправился вместе с тайным советником Геспеном, посланником Штамке и другими нашими кавалерами навстречу царю... Когда он вошёл в длинную галерею, стоящую в аллее, идущей к царскому летнему дворцу, все собравшиеся там… подошли к нему с поздравлением… Царь пошёл с князем Меншиковым и со всею свитою на находящееся близ сада большое открытое место, где стояли в строю оба гвардейских полка, Преображенский и Семёновский… Многие из рядовых имеют… в петлицах медали с портретом царя, который, говорят, награждает ими всех особенно отличающихся в сражениях; но, кроме того, все бывшие в Полтавской битве украшены такими медалями… После троекратной стрельбы царь удалился, пригласив сам наших кавалеров собраться после обеда, в пять часов, в Летнем саду».

«[Государь], сперва враг французской революции, готовый на все пожертвования для её подавления, раздосадованный своими недавними союзниками, которым справедливо приписывал неудачи, испытанные его войсками, – поражение генералов Римского-Корсакова в Швейцарии и Германа в Голландии – после славной кампании Суворова в Италии, вдруг совершенно изменяет свою политическую систему и не только мирится с первым консулом французской республики, умевшим ловко польстить ему, но становится восторженным почитателем Наполеона и угрожает войною Англии. Разрыв с нею наносил неизъяснённый вред нашей заграничной торговле… Разрыв с Англией, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нём ненависть к [государю], и без того возбуждённую его жестоким деспотизмом. Мысль извести [государя] каким бы то ни было способом сделалась почти общею. Граф Пален, неразборчивый в выборе средств, ведущих к цели, решился осуществить её»

«Лишь только я с подобающим почтением представился [государю], он спросил меня… о здоровье моего всемилостивейшего короля... Вслед за этим он тотчас же сел за стол, пригласил меня сесть возле себя и тотчас же начал разговаривать со мною. …[Государь] немедля вступил со мной в такой дружеский разговор, что, казалось, он был моим ровнею и знал меня много лет...

[Государь] очень высок ростом, носит собственные короткие коричневые, вьющиеся волосы и довольно большие усы, прост в одеянии и наружных приёмах, но весьма проницателен и умён. За обедом у обер-коменданта [государь] имел при себе меч, снятый в Полтавской битве с генерал-фельдмаршала Рейншильда. <...> После полудня я отправился на Адмиралтейскую верфь, чтобы присутствовать при поднятии штевней на 50-пушечном корабле… [Государь], как главный корабельный мастер (должность, за которую он получал жалование), распоряжался всем, участвовал вместе с другими в работах и, где нужно было, рубил топором, коим владел искуснее, нежели все прочие присутствовавшие там плотники…»

А. «Затем послал [князь] по всему городу сказать: «Если не придёт кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом». Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: «Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре». На следующий же день вышел [князь] с попами царицыными и корсунскими на [реку], и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы… Люди же, крестившись, разошлись по домам. [Князь] же был рад, что познал Бога сам и люди его… И… приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры».

Б. «Пришла весть русским, что пришли татары осматривать русские полки; тогда Даниил Романович и другие князья сели на коней и погнались, чтобы увидеть татарские войска. И, увидев их, послали к великому князю Мстиславу Романовичу, призывая: «Мстислав и другой Мстислав! Не стойте, пойдем против них»… Князь же Мстислав Мстиславич Галицкий повелел Даниилу Романовичу перейти реку… с полками, а сам отправился вслед за ними... А оба Мстислава оставались в стане, не зная об этом: Мстислав Галицкий не сказал им ничего из зависти, ибо между ними была великая распря. И так встретились полки… Но вскоре половцы обратились в бегство, ничего не достигнув, и во время бегства потоптали станы русских князей. А князья не успели вооружиться против них; и пришли в смятение русские полки… И были побеждены русские князья, и не бывало такого от начала Русской земли».

А. «Пленив Владимир, пошли татары… на великого князя Юрия. Часть татар пошла к Ростову, а другая часть к Ярославлю, а иные пошли на Волгу на Городец... И нет ни одного места, и мало таких деревень и сёл, где бы не воевали они на Суздальской земле…

Пришла весть к великому князю Юрию: "Владимир взят, и церковь соборная, а епископ, и княгини с детьми, и со снохами, и с внучатами скончались в огне, …люди перебиты, а теперь татары идут на тебя..." …И пришли …татары на [реку] против великого князя Юрия.

Услышав об этом, князь Юрий с братом своим Святославом, и с племянниками своими Васильком, и Всеволодом, и Владимиром, и с воинами своими пошёл против поганых. И встретились оба войска, и была битва жестокой, и побежали наши перед иноплеменниками. И тут убит был князь Юрий…»

Б. «Пришёл Святополк с печенегами в силе грозной, и Ярослав собрал множество воинов и вышел против него на [реку]. Ярослав стал на место, где убили Бориса, и, воздев руки к небу, сказал: "Кровь брата моего вопиет к тебе, Владыка! Отомсти за кровь праведника сего…" Помолился и сказал: "Братья мои! Хоть и отошли вы телом отсюда, но молитвою помогите мне против врага сего – убийцы и гордеца". И когда сказал так, двинулись противники друг на друга… К вечеру же одолел Ярослав, а Святополк бежал. …Не мог он вытерпеть на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый Божиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там бедственно окончил жизнь свою…

Ярослав же сел в Киеве, утёр пот с дружиною своею, показав победу и труд велик».

А. «Заложил [князь] город великий, у того же града Золотые ворота; заложил и церковь святой Софии, митрополию, и затем церковь на Золотых воротах – святой Богородицы Благовещения, затем монастырь святого Георгия и святой Ирины. И стала при нём вера христианская плодиться и расширяться, и черноризцы стали умножаться, и монастыри появляться. И любил [князь] церковные уставы, попов любил немало, особенно же черноризцев, и книги любил, читая их часто и ночью, и днём. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык… Отец ведь его… землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное».

Б. «Сказал [князь] матери своей и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мёд и рабы». Отвечала ему Ольга: «Видишь – я больна; куда хочешь уйти от меня?» – ибо она уже разболелась. И сказала: «Когда похоронишь меня, – отправляйся куда захочешь». Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын её, и внуки её, и все люди…

Пришёл [князь] в Переяславец, и затворились болгары в городе. И вышли болгары на битву с [князем], и была сеча велика, и стали одолевать болгары. И сказал [князь] своим воинам: «Здесь нам и умереть; постоим же мужественно, братья и дружина!». И к вечеру одолел Святослав, и взял город приступом, и послал к грекам со словами: «Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город».

А. «Затем послал [князь] по всему городу сказать: «Если не придёт кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом». Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: «Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре». На следующий же день вышел [князь] с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы… Люди же, крестившись, разошлись по домам. [Князь] же был рад, что познал Бога сам и люди его…

И… приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им [раньше] требы князь и люди».

Б. «Выступил в поход [князь], взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришёл к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нём своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал [князь], что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де \"мы купцы, идём в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим\". Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал [князь] Аскольду и Диру: \"Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода\", и показал Игоря: \"А это сын Рюрика\".

И убили Аскольда и Дира…»